Авторы: Ламанова Иришка, Громыхина Саня, Торопова Маня
Нет повести печальнее на свете, Чем… короче, сами увидите.
ПРЕДИСЛОВИЕ. ВЕРНЕЕ, ПРЕДИСЦЕНИЕ. КОРОЧЕ, ПРОЛОГ.
Опечаленный Гус Хиддинк приходит тренировать Сборную России по футболу. Он настолько мрачен, что от его взгляда киснут как молоко (к огромному неудовольствию Аршавина, дувшему сий продукт из бутылочки), так и такие жизнерадостные личности, как Погребняк и Билялетдинов, объединившиеся в борьбе с «непонимающим обществом». Непонимающее общество тем временем ломает голову, как бы сделать, чтобы Хиддинк не учуял мощный запах перегара.Хиддинк (мрачно гундосит): Ну всё, приступайте к тренировкам.
Билялетдинов (жалобно): Тренер, вас кто-то обидел?
Погребняк (ещё более жалобно): Мы его побьём!
Радимов убегает в раздевалку. Оттуда слышен его истерический хохот. Потом он снова закрывает рот ладонями и возвращается.
Хиддинк: Да нет, всё нормально… Играйте давайте.
Корнеев: Погодите, одного игрока не хватает.
Все (хором): КОГО?!
На поле выходит загорелый Кержаков в тёмных очках с чемоданами и пакетами.
Кержаков: Здорово, амигос!
Радимов (сквозь зубы): Я его убью…
Кержаков: Холодно как-то. Вот у нас в Севилье…
Малафеев (шёпотом): Так, ребята. Прирежем его во сне сегодня ночью.
Кержаков (обиженно): Я вам сувениры привёз!!!
Все окружают его.
Кержаков: Вот это для Били… (достаёт из пакета плюшевого мишку в розовом пиджачке)
Билялетдинов: Какая прелесть!!! (отходит и обнимается с медвежонком)
Кержаков (вполголоса): Правда, на него один дядька с атипичной пневманией пару раз чихнул… (громко) Продолжаем раздачу!
Погребняк: А мне? Я тоже медвежонка хочу!
Кержаков протягивает ему пупса в футболке Рауля.
Погребняк: Уря!!! Биля, смотри какая у меня игрушка! (убегает)
Кержаков: *ля, я ж пошутить хотел… это Радиму.
Радимов: Ух ты!!! Сборник матершинных выражений на испанском! Это завершит мою коллекцию!
Березуцкие: А нам чего?!
Кержаков: Погодьте… (шарится в сумке, достаёт две футболки, Березуцкие убегают переодеваться)
Аршавин: А мне-е-е-е? (жуёт бутерброд)
Кержаков молча протягивает ему гигантский томик.
Кержаков: Там уйма рецептов испанских блюд. Правда, она на испанском, но тебя это явно не остановит.
Акинфеев: Я тоже подарок хочу!
Кержаков: Вот. Без всяких намёков на твои навыки, честно…
Акинфеев рассматривает статуэтку шестирукого вратаря.
Акинфеев: Ты уверен?
Малафеев: Так. Мне давай тоже чего-нить!
Кержаков: Вот тебе!
Отдаёт ему «Набор юного химика».
Кержаков: Правда, там есть особо ядовитые вещества, инструкция на испанском, а какие именно вещества ядовиты – не помню…
Возвращаются братья Березуцкие. Спереди на футболке – фотография вида Севильи. Сзади же… у одного надпись «Sexy», у другого – «Twice as sexy». Особенно забавно, когда они рядом встают…
Радимов: Буа-га-га! Секси вы наши! Мне-то, любимому бывшему капитану что-нибудь привёз?
Кержаков (с сомнением): Я ж тебе уже отдал подарок…
Радимов: Ещщщщщо хочу!
Лоськов (расталкивает остальных): Мне давайте!!!
Кержаков вытаскивает из сумки пёстрые плавки с изображением головы быка сзади.
Лоськов: Уж эти-то у меня не сопрут…
Радимов: Я хочу подаро-о-о-о-ок!
Кержаков: Изыди! Игнашевич, поди сюда, и тебе кое-что припас! О! (вручает ему полуметровое чучело лошадки в красно-синем шарфике)
Игнашевич: И всё?
Кержаков: Ты ей на хребет нажми.
Игнашевич нажимает. Лошадь переливается всеми цветами радуги, виляет задом и поёт «Aserje» («Асерехе, ха, дехе…» - все помнят эту песню?))) Игнашевич в восторге и идёт хвастаться.
Сычёв: Про меня не забудьте!
Радимов: И меня!
Кержаков: Заткните его кто-нибудь!
Радимов: Гы-ы-ы-ы. Пойду, поиграю с лошадкой Игнашевича… (уходит)
Кержаков вкладывает в ладонь Сычёву новую симку.
Кержаков: Здесь где-то штука баксов на счёте. Номер Биле не говори. А старую выкини.
Сычёв: Ура-а-а-а! Он не будет меня доставать дурацкими вопросами!!!
Измайлов: А я? А мне?
Кержаков извлекает из сумки игрушечную железную дорогу, по которой ездит красно-белый поезд.
Измайлов (скуксившись): А почему красно-белы-ы-ы-ы-ый?
Кержаков молча прикладывает к подарку набор красок. На поле выходят Павлюченко, Титов и Быстров.
Радимов: Мужики-и-и-и! Тут раздача подарков!
Спартаковцы: Нам тоже?!
Кержаков вздыхает. Уходит со стадиона. Где-то через минуту он возвращается, тащит за собой маленькую свинью на поводке. У спартаковцев отпадают челюсти.
Кержаков (вручая поводок Титову): Вот! Настоящий испанский хряк!
Быстров: Э-э-э… а что мы с ним делать будем?
Кержаков (беззаботно пожимая плечами): Сделайте талисманом команды. Или зажарьте и съешьте. Но вы же не поднимете руку на сородича?
Хиддинк: НЕ ПОНЯЛ!!! ЧТО НА ПОЛЕ ДЕЛАЕТ СВИНЬЯ?! ТИТОВ!!!
Титов: А я что?! Это всё Керж!
Кержаков: Я?! Я что, долбанутый, на тренировку свинью тащить?!
Малафеев (вполголоса): Конечно долбанутый, через таможню в аэропорту хряка тащить…
Хиддинк: А, плевал я на вас всех…
Билялетдинов (грустно-грустно): Ну трене-е-е-е-ер! Что случилось-то?
Хиддинк: Короче… вы же слышали, что у меня проблемы с налогами?
Все понимающе кивают, даже Керж.
Хиддинк: Ну и вот. Мне сказали: либо в тюрьму садишься, либо организовываешь благотворительный концерт. Я, естественно, выбрал второе. Но вот проблема – деньги на зарплату актёрам придётся платить из своего кармана. Как думаете, где можно найти актёров, которые согласятся работать задарма?
Погребняк (со слезами на глазах): Тренер! Мы согласны! Мы поможем вам в этом благородном деле!
Все, кроме Били (ударяя себя по лбу): Твою мать…
Хиддинк: Правда?
Билялетдинов (воодушевлённо): Конечно, тренер! Мы будем работать днями и ночами! Без перерыва на обед!
Аршавин: Э!
Радимов: Не, ну реально, совсем-то не зарывайся!
Хиддинк: Я не понял, вы будете помогать мне или нет? Погребняка и Билялетдинова явно недостаточно…
Все переглядываются. Ответ «нет» автоматически бы выкинул всех из сборной.
Все: Конечно, мы с вами, тренер…
Хиддинк (потирая ладоши): Вот и чудесно! Всё, что от вас требуется – разрешение от тренера. Всем, кто будет участвовать в пьесе, будут выписаны дополнительные премиальные!
Титов: Клёво!!! (выпускает поводок из рук)
Заполучив свободу, хряк, издав подозрительное рычание, набычивается и со всего разгону врезается Хиддинку прямо в… в коле-е-ени, не в то, что вы подумали! Это же ма-а-аленький хряк… хрячоночек!
Хиддинк:А-А-А-А-А!!! Свинья хренова!!!
Титов: Не обижайте нашего хряка! (с трудом надевает на тварь ошейник)
Хиддинк: Это я про тебя, не про него!!! А-А-А-А!!! ВСЁ!!! Спартаковцам участвовать в постановке ЗАПРЕЩАЮ!!! ТИТОВ!!! Как бывшему игроку Сборной России по футболу, тебе, может и выпишут премиальные… в утешение.
Титов: Я не винова-а-а-а-ат! Пощадите! (падает на колени)
Хиддинк: Ладно. Если будешь два месяца подстригать газон на этом стадионе и чистить туалеты, а также приносить мне каждый день газету «Holland Times», то я подумаю о том, чтобы тебя оставить!
Титов: Спасибо, тренер! (падает ниц)
Хиддинк: Уф, какой я добрый… прямо эталон милосердия.
Погребняк: Вы ещё и очень красивый, тренер!
Хиддинк: Вот заметьте! Кто это сказал?!
Все: Начало-о-о-ось…
Тренировочная база ЦСКА.
Газзаев: Ещё раз. Я что-то не въезжаю, что вы хотите.
Алдонин: Чего непонятного?! Хотим участвовать в пьесе! Это ради Хиддинка.
Газзаев: *ля, я понимаю – Погребняк, этот педик вечно перед ним выслуживается… но вы-то с чего?!
Алдонин: Ну трене-е-е-ер! Там премиальные!
Газзаев: Хм. Премиальные, говоришь?
Березуцкие: Если вы намекаете на свою долю, мы готовы отдать десять процентов.
Газзаев: Маловато. Моя подпись дороже стоит.
Жо: Моя тоже!
Газзаев: 50% как любимому тренеру – и я выдаю вам разрешение.
Вагнер: Ёпть! Вашу рюсскую мать! Тренер, вы что, не понимаете?! Если вы не подпишете, то премиальных не получите ВООБЩЕ. Так что я бы на вашем месте согласился на 10%.
Газзаев: Блин. Ладно, где там надо расписаться…
Акинфеев: Ой. Я щас вспомнил… мне ж через час на сборы молодёжки. Я и в спетакле не смогу участвовать. Вот суки, без моего ведома в молодёжку запихнули…
Алдонин: Зашибись! И что нам теперь делать?!
Газзаев: Мне пофиг. Я расписался – и валите.
Березуцкие: А давайте Жо и Вагнера возьмём!
Жо (подозрительно): Зачем это?
Алдонин: Ну как… Разукрасим спектакль… и вообще, покажем, что мы не расисты.
Вагнер (с сомнением): Правда что ли?
Алдонин (устало): Сколько раз говорить, это был мой костюм привидения на Хэллоуин, а не колпак ку-клус клановца!
Акинфеев: Нет, идея-то хорошая, но разрешений выходит на одно меньше!
Березуцкие: Это фигня! Нам одного хватит! Подойдём к Хиддинку по очереди, он нас всё равно не различает…
Тренировочная база ФК Зенит.
К Аршавину, Радимову и Погребняку присоединился Кержаков – «Понастальгичить захотелось!»
Адвокаат (завидев Кержакова): АААААА!!! ТЫ ВЕРНУЛСЯ!!! ААААА!!! (убегает, размахивая руками)
Кержаков (довольно): Меня здесь помнят.
Ли Хо: Ай! Не нядо мусорный бак ня голову, не нядо!
Кержаков (милостиво): Я сегодня добрый, успокойся.
Радимов: ЭЙ ТЫЫЫЫЫ!!! ПЕДРИЛА ГОЛЛАНДСКАЯЯЯЯЯЯ!!! ОН НЕ НАВСЕГДА, ОН ЗА КОМПАНИЮЮЮЮ!!!!
Адвокаат возвращается. К обращению «педрила голландская» он уже привык. Также как к «жирдяй @!нутый» и «@$!!~$*!& раз%@&!ая».
Адвокаат: Рад тебя видеть, Кержаков.
Кержаков (ухмыляясь): Да я заметил.
Погребняк (радостно): Тренер, нам нужна подпись под разрешением!
Адвокаат: Каким ещё разрешением?
Погребняк (радостно): Разрешение на участие в спектакле! Это чтобы Хиддинка выручить!
Адвокаат: Вот что… Аршавин и Радимов – эти психи, я на них давно рукой махнул. Подпишу им что угодно. А тебе такой хренью страдать не позволю. Будешь тренироваться
Погребняк (грустно): Ну трене-е-е-е-ер!
Адвокаат: И даже не проси!
Кержаков (хлопая Погребняка по спине): Кури бамбук!
Тренировочная база ФК Локомотив.
Билялетдинов (захлёбываясь рыданиями): Ну трене-е-е-е-ер!!!
Бышовец: Я сказал – НЕТ!!! И прекрати обнимать мои ботинки!!!
Лоськов: Нет, ну что за беспредел?! Мы хотим дополнительные премиальные!
Бышовец: Перебьётесь! Вот выиграете Чемпионат России…
Сычёв (вполголоса): Ну всё, щас понесёт по долам, по равнинам…
Бышовец: Когда взметнётся флаг красно-зелёный, когда о нас будет знать каждый уважающий себя россиянин, когда первыми словами ребёнка будут «Динияр Билялетдинов»…
Сычёв: Э-э-э… тренер… я не уверен, что годовалое существо способно такое выговорить… я и то его имя четыре дня учил…
Билялетдинов: А я всего три, бе-бе-бе! А в пятом классе даже выучил, как пишется моя фамилия!
Сычёв: Охренеть.
Бышовец: Короче. Смысл таков. Нет.
Лоськов: Смысла нет?
Бышовец: Разрешения нет.
Сычёв: Разрешения на что?
Бышовец: Разрешения на пьесу.
Лоськов: Что вы, Табаков, чтобы решать, какие пьесы будут разрешены, а какие – нет?!
Бышовец: Какой ещё Табаков? Вы о чём?
Сычёв: Как вам не стыдно тренер! Не знать Олега Табакова, выдающегося актёра, режиссёра, хозяина театра…
Бышовец: Я теряю нить разговора…
Билялетдинов: Кстати о нитях… у вас из носка торчит ниточка. Можно выдернуть?
Лоськов: Вот именно! Тренер! Вы выдёргиваете слова из контекста!
Бышовец (теряя терпение): КАКОЙ НАФИГ КОНТЕКСТ?!
Сычёв: Ага! Не зная контекста, всё отрицаете!
Бышовец: ДА ПОШЛИ ВЫ В ЖОПУ, ДАВАЙТЕ СЮДА, ЧТО ПОДПИСАТЬ НАДО!!!
Лоськов, Сычёв (вполголоса): Всегда срабатывает…
На сборах.
Хиддинк: К моему великому сожалению, в постановке не будет участвовать Погребняк…
Кержаков: К моему тоже, хнык-хнык…
Лоськов (вполголоса): Не, двух Билялетдиновых театр не выдержит…
Билялетдинов: Вот именно! Я такой один!
Хиддинк: Я так чувствую, мы уходим от темы.
Березуцкие: А тема всегда одна – Павел Погребняк.
Хиддинк: Кому-то в сборной играть надоело?
Березуцкие (поднимая руки): Да вы что!
Хиддинк: Итак. Но я рад, что большинство из вас заполучило разрешения. Спектакль – «Ромео и Джульетта». Давайте быстренько прикинем, кто кого будет играть.
Радимов: Главную роль отдадим Билялетдинову!
Билялетдинов: Да-да-да!!!
Радимов: Будешь играть Джульетту…
Билялетдинов (уперев руки в бока): А с чего это я должен бабу играть?!
Кержаков (ехидно): Ты же у нас самый красивый.
Билялетдинов (успокаивается): А, ну да. Совсем забыл.
Хиддинк: А кто тогда Ромео?
Молчание. Никто не хочет носить педрические колготки и дурацкую шапку-мешок с пером.
Алдонин: А давайте Жо!
Все (с облегчением): Точняк! Жо!
Жо: Э?! Я чего-то, видимо недопонял…
Хиддинк (быстро): И здесь решили. Вы только учтите – постановка будет для детей. Причём для детей высокопоставленных чиновников и в том числе тренеров. Более того, специальным гостем будет Рональдиньо. Так что, не опозорьтесь.
Кержаков (шёпотом): Я как это чудище зубастое со сцены увижу, от страха слова забуду.
Хиддинк: Кержаков! Раз такой остроумный, будешь Бенволио!
Кержаков: Вообще-то, если быть дотошным занудой, остроумным был Меркуцио!
Вагнер: Да, сделайте его Меркуцио! Быстрее сдохнет.
Кержаков: А иди-ка ты! Бенволио форева!
На поле выходят Шкртэл и Хаген. Что они здесь делают – непонятно. Они подходят к Аршавину.
Шкртэл: Привет всем. Шава… тут такое дело… мы были в твоём гипермаркете…
А, мы что, не сказали, что Аршавин открыл свой гипермаркет, «WARШава»? И что он выпустил коллекцию одежды под таким же названием? Кхм, воистину, склероз не лечится…
Аршавин (гордо): Ну как?
Шкртэл: Э-э-э… да зашибись, мы туда раз десятый ходим. Просто мы забыли свои дисконтные карты. Можешь одолжить?
Аршавин (всё также гордо): Да с удовольствием! (вытаскивает из кармана сине-бело-голубые дисконтные карты) Держите!
Лоськов: Да Шава у вас просто кормилец…
Хиддинк: Точно! Аршавин будет кормилицей!
Шкртэл и Хаген переглядываются, пожимают плечами. Собираются уходить.
Хиддинк: Стоять!!! (показывает пальцем на Шкртэла) Я вижу… ясно вижу в тебе Меркуцио!
Шкртэл: Оба-на. Вы что, «Ромеу и Джульетту» ставите? Я там всю жизнь был чушком на балу на заднем плане.
Хаген тыкает пальцем Шкртэла в плечо, показывает на себя.
Шкртэл: Хаген тоже хочет роль!
Кержаков: Билялетдинов, атас. Мы нашли новую Джульетту.
Хаген (насупившись): Джульетта? Ноу! Меркуцио!
Хиддинк: Ладно-ладно, будешь его замещать, если со Шкртэлом что-то случится.
Хаген довольно (и как-то злорадно) потирает ладони.
Радимов: Это ты зря… Шкртэла теперь по кусочкам по всему городу отковыривать будут после «несчастного случая».
Хиддинк: Давайте быстрее, нам ещё тренироваться… Кто будет этим… Парисом?
Лоськов: Наверное, я!
Хиддинк: Ладно. Дальше.
Лоськов: Эй! Я пошутил!
Кержаков: Попёрло тебе с невестой…
Билялетдинов: Что верно, то верно! Чертовски попёрло! Тру-ля-ля!
Сычёв: Пока нормальные роли не расхватали, выделите мне что-нибудь!
Хиддинк: Будешь этим… гастарбайтом…
Сычёв: Тибальтом?
Хиддинк: Именно! Березуцкие! Не будем разрушать ваш дуэт, будете родителями Джульетты.
Березуцкие: Буд сде!
Хиддинк: Далее… кто у нас…
На поле выбегает Евсеев. Не совсем трезвый, но это неважно.
Евсеев: Я не опоздал?
Хиддинк: Ну… вообще-то, тебя и не звали…
Сычёв, Билялетдинов, Лоськов: Предатель! (отворачиваются)
Евсеев: Чего?! Да моя бы воля – я б остался! Но этот…
Хиддинк: Так, вот без мата, пожалуйста!
Евсеев: Х*Й ВАМ!!! Х*Й ВАМ!!! СКАЖУ!!! ЭТОТ…
Хиддинк: Будешь папой Ромео.
Евсеев (растерянно): Чего? Какого Ромео? Это не я! Какая дура на меня в суд подала?!
Аршавин: Какая дура? Джульетта что ли?
Евсеев (чешет в затылке): Джульетта, Джульетта… не было такой.
Все: Ты вообще чё сюда припёрся?!
Евсеев: *ля, я ж не в сборной…
Все: Гений!
Хиддинк: Но ты всё равно будешь папой Ромео!
Евсеев: ДА ЧТО ЗА РОМЕО!? Какой педик мог РОМУ назвать РОМЕО?! РОМА – это по-русски! РОМЕО – педик!
Жо (обиженно): Неправда!
Кержаков: Не знаю, о чём ты, Евсеев… я уверен, что о чём-то своём… но мы обсуждаем «Ромео и Джульетту».
Евсеев: А-а-а-а. Классная пьеса. Чё там обсуждать?
Хиддинк (терпеливо): Мы распределяем роли. Ты будешь папой Ромео.
Евсеев: А он там фигурировал?
Сычёв: Ты вообще «Ромео и Джульетту» читал?
Евсеев (смущённо): Мультик смотрел…
Хиддинк: Короче, вы ему расскажете, кто такой и когда появился папа Ромео. Кто будет мамой?
Билялетдинов: Чтобы не возникло подозрений, это должен быть Вагнер. А то неувязочка получается – оба родителя белые, а сын – негр.
Вагнер, Жо: Афроамериканец! Тьфу! Рефлекс…
Радимов: А давайте добавим интригу и сделаем негром монаха?! Интерес у зрителей подскочит в два раза!
Хиддинк (растерянно): Но кто тогда мама?
Алдонин: Так и быть, это буду я.
Кержаков: Представляю заголовки. «Алдонин стал мамой».
Все ржут.
Аршавин: Особенно Началова будет удивляться.
Радимов: Ага. Что-то вроде «Женюси-и-и-ик! А как ты мог стать мамой, если ты мужик? Ты от меня что-то скрываешь, да?»
Алдонин: Ха-ха-ха! Уржаться!
Радимов: Ну, на мой взгляд, шутка удачная. Так что иди ты на х*й.
Хиддинк (разнимает Алдонина и Радимова): Всё! Прекратить! Радимов! Будешь суфлёром! А сейчас отправляемся в театр, я вам покажу, где вы будете играть.
Билялетдинов (навострив уши): Во что играть? В классики?
Сычёв: В резиночку!
Билялетдинов (радостно): Правда?
Сычёв: Гр-р-р-р-р…
1. Репетиции
По театру сразу видно, что Хиддинк отчаянно экономит на благотворительных делах. Сцена трухлявая, декорации периодически падают на актёров, обои попросту отсутствуют… короче, весело проходили репетиции.
Кержаков: Тренер, я разгадал ваш коварный замысел. Во время спектакля крыша должна рухнуть на зрителей и убить нафиг всех детей и их богатых родителей, да?
Хиддинк (мрачно): Нет.
Кержаков: Жаль. Крыша-то всё равно рухнет.
Билялетдинов: Ди-и-и-им! Я боюсь!
Сычёв: Бойся где-нибудь в другом месте!
Хиддинк: Чёрт! Совсем забыл! Рональдиньо сегодня прилетает в Россию. Кто встретит его в аэропорту?
Море желающих. Серьёзно. Все хотят встретить Рональдиньо.
Хиддинк: Так. А кто знает английский?
Руки поднимают Кержаков, Сычёв, Алдонин, Шкртэл и… Билялетдинов.
Хиддинк: Так. Четверо, значит.
Билялетдинов (Кержакову): Ха-ха-ха, тебя не посчитали.
Кержаков: Я могу ошибаться, но Хиддинк имел в виду тебя.
Билялетдинов: ЧТО?! Да у меня в школе была пятёрка по английскому языку!!! Йа! Айн драйн испаньола! Виват сел натт!
Кержаков: Ага, хайль Гитлер!
Билялетдинов: Ой, а это на каком языке?
Кержаков: На урюпинском.
Билялетдинов: О-о-о-о. Нифига себе… надо будет выучить…
Хиддинк: А кто говорит на португальском? Ну или хотя бы на испанском?
Кержаков так и остаётся стоять с поднятой рукой один-одинёшенек – Жо с Вагнером слишком увлечены битвой на пальцах, более того, у них обоих – наушники, в которых гремит музыка.
Хиддинк: Вот и чудненько! На, вот тебе ключи от моей машины (кидает ему ключи с брелком Porsche)
Кержаков (вполголоса, ехидненько): А вот это вы зря-я-я… я в детстве мечтал стать гонщиком…
Хиддинк: А чтобы ты не превышал скорость…
Кержаков: Да как вы могли так обо мне подумать!
Хиддинк: …с тобой поедет Билялетдинов.
В машине.
Билялетдинов (плачет): Не надо ехать так быстро-о-о-о! Мне страшно-о-о-о!
Кержаков: Билялетдинов, мы стоим на светофоре.
Билялетдинов: Ну всё равно-о-о-о-о… я вобщем…
Кержаков: Гр-р-р… жалко, транквилизаторов нет.
Загорается зелёный свет. Машина трогается с места.
Билялетдинов: А-а-а-а! Зачем так гонишь?!
Кержаков: *ля, скорость – 30 км/ч.
Билялетдинов: Вот именно! Этого достаточно, чтобы задавить собачку! Так и едь!
Кержаков падает головой на клаксон… и они врезаются в машину впереди. Кержаков высовывается в окно.
Кержаков: ЧТО ВСТРЯЛ, *ЛЯТЬ?! ОХ*ЕЛ?! ТЕБЕ МОЗГИ ВПРАВИТЬ ИЛИ САМ, *ЛЯТЬ, ВОДИТЬ НАУЧИШЬСЯ?! А НУ-КА ВЫЙДИ, *УДАК!!! Я ТЕ ЩАС НА*****!!! ВЫЙДИ, ВЫЙДИ!!!
Из машины выходит… Путин.
Кержаков: *ля-я-я-я… (вжимается в кресло)
Билялетдинов (радостно): Я его видел! Я его где-то видел!
Кержаков: Заткнись…
Билялетдинов (на всю дорогу): Серьёзно, я где-то эту тупую рожу уже видел
Путин подходит к машине.
Путин: Проблемы?
Кержаков: Да нет… никаких проблем… извините, что вмазались
Билялетдинов: Чего ты перед ним извиняешься? Нас теперь Хиддинк убьёт! Вы ещё радуйтесь, мужчина, что мы на вас в суд не собираемся подавать!
Путин: Я рад безумно.
Билялетдинов: И правильно! Выплачивайте компенсацию!
Кержаков: Билялетдинов… заткни пасть…
Билялетдинов: А что я такого сказал?
Путин: Так я могу ехать дальше по своим делам?
Билялетдинов: Никуда вы не поедете, пока не заплатите компенсацию! Не будем же мы с такой машиной встречать самого Рональдиньо
Путин: Юноша… вы реально меня не узнали или издеваетесь?
Кержаков: Вы его извините… что с идиота взять… (поворачивается к Билялетдинову, говорит шёпотом, скорчив злую рожу) Это Путин, наш президент!
Билялетдинов: Неправда, наш президент Сёмин!
Кержаков (съезжая на пол): Придуро-о-о-о-ок…
Путин: Меня возмущает ваша необразованность.
Билялетдинов (обиженно): А меня возмущает то, что вы остановились прямо перед нами, даже не посигналили! Керж, между прочим, бибикал!
Путин: А-а-а-а, так вы всё-таки и есть Кержаков и Билялетдинов… хм-м-м-м…
Кержаков затыкает Билялетдинову рот ладонью, тот вырывается.
Кержаков (с глупой улыбкой): Да вы его не слушайте, он вам и не такого наплетёт! Он идиот, я его к психиатру везу. Внушил себе, что он – Динияр Билялетдинов, а меня Кержем называет. У меня фамилия на самом деле Кержов, вот, смотрите! (показывает права, в которых и правда написано «Александр Кержов»)
Путин: Ну ладно тогда… (возвращается в машину)
Кержаков быстро жмёт на газ и отъезжает. Несётся в направлении аэропорта (можно, мы без пробок? Так сюжет будет динамичнее)))
Билялетдинов: А почему у тебя в правах написано Кержов? Это Боженька нам ниспослал, да? Это чудо?
Кержаков: Нет. Идиот-паспортист. Я ему десять раз сказал «КерЖАКов», а он…
Билялетдинов: Ой, у тебя французское имя посередине фамилии, ха-ха-ха!
Кержаков: А у тебя отчество Ринатович, бе-бе-бе!
Билялетдинов: Так… я запутался… ведь это я должен говорить бе-бе-бе… или ты? Или я?
Вот так, в размышлениях, он больше не произносит ни слова до самого аэропорта.
Аэропорт. Рональдиньо с сумками подходит к Кержакову и Билялетдинову.
Кержаков: Привет, бобёр!
Рональдиньо: Простите?
Кержаков: Извиняюсь, не удержался. Биля, возьми его вещи.
Билялетдинов: А почему… (Кержаков впихивает ему тяжеленную спортивную сумку)
Рональдиньо: Так куда мы пойдём? Далеко этот ваш театр?
Кержаков: Нет, не очень. Там, кстати, стоматологическая клиника недалеко.
Рональдиньо: А это здесь причём?
Кержаков: Просто сообщаю. Если вдруг… надумаете.
Рональдиньо запихивает сумку в багажник. К багажнику подходит Билялетдинов, он волочит сумку по земле за лямку. Останавливается. Пытается её поднять.
Билялетдинов: Ке-е-е-ерж! Помоги-и-и-и!
Кержаков, недолго думая, перебрасывает Билялетдинова вместе с сумкой в багажник и захлопывает его.
Билялетдинов: Эй! Что за беспредел?!
Рональдиньо (пристёгиваясь): А где третий?
Кержаков: О, он ездит исключительно в багажнике. Это у него такая фишка.
Рональдиньо: Странные вы, русские…
Кержаков: Он не русский, он татарин.
Рональдиньо: О-о-о. Понятно.
Кержаков: Если не секрет, а с фига ли вас вообще прислали сюда?
Рональдиньо: Не только же меня! Просто из всех известных футболистов сегодня смог приехать только я. А вообще-то, на ваш спектакль собираются Бекхем, Роналду, Анри, Руни… много кто. Ну а я буду присутствовать на всех репетициях. Всё равно делать нечего.
Кержаков: А с чего такой ажиотаж? Почему вдруг все футболисты мира заинтересовались творчеством Хиддинка?
Ответ Рональдиньо утонул в рёве включенной магнитолы. Ну ладно, ладно, авторы просто не придумали причину. Хотя, кто знает, быть может, к концу фанфика что-нить придумаем…
Репетиция номер раз. Репетиция, которая не удалась.
Вопли Билялетдинова из-за кулис: Я не выйду в этом дурацком платье!!! Оно не подходит к цвету моих глаз!!!
Голос Кержакова из-за кулис: Было бы странно, если бы подходило. Оно вообще-то розовое.
Голос Билялетдинова из-за кулис: И всё равно… к тому же, подтрусники почему-то синие.
Голос Кержакова из-за кулис: КАКИЕ НАХ ПОДТРУСНИКИ?!
Голос Билялетдинова из-за кулис (обиженно): Большие такие подтрусники. Очень неудобные, кстати.
Вопль Ромео из-за кулис, но с другой стороны: *лять!!! КТО СПЁР ПАНТАЛОНЫ КОРМИЛИЦЫ?!
Вопль Аршавина из-за кулис с той же стороны: ВЕРНИТЕ ПАНТАЛОНЫ, СУКИ!!! МНЕ ВЫЙТИ НЕ В ЧЁМ!!!
Вопль Кержакова из-за кулис: Я их нашёл! Но Билялетдинов отдавать отказывается!
Крик Билялетдинова из-за кулис: Я ж тогда без трусов останусь! Идите все нафиг!!!
Рональдиньо, сидящий в зале (Хиддинку): У вас и на тренировках так?
Хиддинк (уклончиво): Почти всегда.
Рональдиньо (зевает): Они выйдут вообще на сцену? Мы тут час уже сидим!
Крик отчаяния Аршавина из-за кулис: ОТДАЙТЕ ПАНТАЛОНЫ-Ы-Ы-ЫЫЫЫЫ!!!!
Радимов выходит на сцену с самым невозмутимым видом и жуёт бутерброд.
Рональдиньо: Какая смелая интерпретация образа Ромео!
Радимов вертит головой.
Радимов: Суки, какого *ера разорались?!
Голос Аршавина из-за кулис: У меня спёрли подтрусники-и-и-и! Тьфу, панталоны!
Голос Билялетдинова из-за кулис: Не отда-а-а-а-а-ам!!!!
Радимов уходит за кулисы, раздаётся звук смачного пинка, сдавленное «Ой».
Голос Аршавина из-за кулис (радостный): О! Пасибочки, Биля! Биля! Ладно, я тебя потом поблагодарю, когда очнёшься…
Рональдиньо: Неужели мы их узреем на сцене?
Хиддинк (похрустывая кулаками): Очень на то надеюсь…
Кержаков (выглядывая из-за кулис): Тренер… у нас тут проблема… Джульетту убили
Хиддинк: В СМЫСЛЕ?!
Кержаков (заглядывая за кулисы и возвращаясь обратно): Ну… она тут… распласталась…
Хиддинк: РЕПЕТИРУЙТЕ БЕЗ НЕЁ!!!
Сдавленный голос Билялетдинова: Я мужчина-а-а-а-а…
Кержаков уходит за кулисы. Звук пинка. Больше Билялетдинов не пытается говорить.
Хиддинк: НА СЦЕНУ, СУКИ!!! ГДЕ ГЕРЦОГ?!
Вопли из-за кулис: КАКОЙ НА Х*Й ГЕРЦОГ?!
Хиддинк: ДА ХОТЬ БЫ И РАДИМОВ!!! ДАЙТЕ ЕМУ СЦЕНАРИЙ!!!
Вопли из-за кулис: САМИМ БЫ НЕПЛОХО БЫЛО ЕГО ПОЛУЧИТЬ
Хиддинк: Да блин… без Погребняка всё разваливается…
Вопль Радимова из-за кулис: ПОГРЕБНЯК – ПИДОР!!!
Хиддинк: ЧТО?!
Вопль Радимова из-за кулис: И ТЫ ТОЖЕ!!!
Голоса из-за кулис: Радимов, уймись уже… лучше не нарывайся… ребят, никто не хочет хлебушка? Можно я весь съем?... ПИДОРЫ!!! ВСЕ ПИДОРЫ!!! МЕНЯ ОКРУЖАЮТ ПИДОРЫ!!!... Радим, перестань, не смешно… *ЛЯ, ПИДОРЫ, УБЕРИТЕ РУКИ!!! ВЕЗДЕ ПИДОРЫ!!! А-А-А-А!!!
Радимов перебегает сцену и, судя по звуку, врезается в стену.
Голос Кержакова из-за кулис: Вот так и умер Радимов… какой бесславный конец…
Радимов выходит на сцену, пошатываясь.
Радимов (слабым голосом): Пидоры… все пидоры… (падает без сознания)
Рональдиньо: …
Хиддинк: Что это щас было?
Все выходят на сцену. Радимова можно понять – все одеты либо в педрические колготки с ужасными кофтами, либо, как Аршавин с Билялетдиновым, в женские (пышные) платья
Хиддинк: Понятно… (смеётся)
Кержаков: Ржёте?! А нам каково, представляете!?
Билялетдинов (сфокусировав взор на Кержакове): Ха-ха-ха, ты на педика похож!
Кержаков (смеряя его наряд и золотистый парик с кудряшками высокомерным взглядом): На себя посмотри, трансвестит хренов.
Билялетдинов: Трансве… что?
Сычёв затыкает Кержакову рот ладонью.
Сычёв: Незачем ему знать.
Билялетдинов: Ну мне интересно-о-о-о!
Хиддинк: ДАВАЙТЕ ВЫ ЭТО ПОТОМ ОБСУДИТЕ!!!
Радимов садится, смотрит на всех.
Радимов: Пидоры… (отрубается)
Вагнер: Вашу рюсскую мать! Он что, думает, нам это в радость?!
Жо: Он что, думает?!
Кержаков: Да. Но только не головой, а жо… (осекается, глядя на Билялетдинова) Жо, сгоняй за минералкой.
Жо: Стебёшься?! Я в этом наряде никуда не пойду!
Евсеев (обладатель самого педричного костюма, да ещё белого цвета))): Фу, *ля, цаца нашлась! (шагает к выходу)
Все: НЕ НАДО!!!
Евсеев: А что такого?!
Кержаков: Вадик, миленькый, тебе в Торпедо нравится?
Евсеев: Не-а.
Алдонин: Если ты в этом выйдешь, тебя сольют в третий дивизион как воду в унитазе.
Евсеев, погрустнев, возвращается.
Голос Радимова с пола: Уйдите, пидоры…
Аршавин: Я придумал! Давайте его также нарядим!
Какое-то время все напяливают на упирающегося Радимова колготки. Столько же уходит на кофту.
Радимов (грустно): Ну вот. Мало того, что я лесбиянка, так я ещё и пидор. Как жить-то теперь?!
Хиддинк: Я НАДЕЮСЬ, ВЫ ПРИ ДЕТЯХ НЕ БУДЕТЕ ТАК ВЫРАЖАТЬСЯ!?
Радимов: Не буду. Наверное. Гы-гы.
Все: Ещё как будет! Он же суфлёр.
Хиддинк: Всё… валите отсюда… видеть вас не желаю…
Репетиция номер ту. Начало.
Кержаков (копаясь в шкафу): Ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла… Бейте в ладоши, суки…
Билялетдинов: А-а-а-а! Говорящая задница!!! (убегает)
Кержаков: … (продолжает копаться, стоя раком)
Билялетдинов (вбегает на кухню): ТАМ ЗАДНИЦА!!!
Алдонин: ГДЕ?!
Билялетдинов (хлюпая носом): Там… в моей гримёрке…
Радимов поперхнулся кофе.
Радимов: Какой на х*й гримёрке?!
Билялетдинов: Там… была одна… ну я там и решил поселиться… не суть так важно. Главное – там говорящая задница!
Сычёв: Охренеть…
Билялетдинов: Я не вру! Она дрыгалась и пела «Где ваши руки»!!!!
Сычёв: Идиотище, это наверняка…
Голос Жо со сцены: Эй, Сыч! Иди сюда, кое-что прояснить надо!
Сычёв уходит.
Билялетдинов: Но вы-то мне верите?
Алдонин и Радимов (переглянувшись): Коне-е-е-ечно!
Билялетдинов: Я серьёзно! Не верите – посмотрите сами!
Они втроём идут в гримёрку. Из-за отвратительного освещения корма Кержакова действительно кажется самостоятельным существом.
Радимов: Ох и ни хрена себе!
Кержаков: Ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла…
Алдонин: Хм. Знакомый голос…
Радимов: Слышь, задница! Тебе чего здесь надо?
Кержаков (обиженно): А чего сразу оскорблять-то?! Щас как врежу!
Радимов: Стесняюсь спросить… чем?
Кержаков: Уж найду чем, не сомневайся… ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла…
Алдонин: Я её боюсь. А вдруг она нам и правда что-нибудь сделает? Может, попытаемся вести переговоры?
Билялетдинов: Уважаемая попа! Мы пришли с миром!
Кержаков: Это радует. Но прекратите обращаться ко мне на «задница» и «попа». Смущает, знаете ли.
Радимов: Блин, а как обращаться-то? Ты ведь и есть гигантская задница!
Кержаков: Ну, насчёт гигантской – это ты загнул, козёл!
Радимов: Она обзывается!!!
Билялетдинов: Ди-и-и-им! Я боюсь! Тут говорящая попа ругается!
Кержаков: *лять, издеваются ещё… погодите… вы что, реально думаете, что я – летающая задница?
Алдонин: Ага. А что, нет?
Кержаков: Хм… вы правы (вращает кормой) Я – вы-ы-ы-ысший ра-а-а-а-азум!
Билялетдинов: Ух ты! А где у вас мозги?
Кержаков: Да всё там же. Где и у тебя.
Билялетдинов: Правда?
Кержаков: Ага. Хочешь, погадаю?
Билялетдинов: Хочу!
Кержаков: Значит так. Через два дня тебя переедет грузовик, через три ты женишься, через неделю сдохнешь. Буа-га-га!
Билялетдинов плачет.
Кержаков: Да ладно, шучу я. Оставьте меня одного.
Радимов: Оба! Так это ещё и мужик! А где у тебя…
Кержаков: Радимов!!! Прекратить дискуссии о половых различиях! В нашем мире их не существует!
Радимов: Приколитесь: мир, в котором одни жопы…
Кержаков: Хватит оскорблять мой народ!
Алдонин дохнет со смеху на полу.
Билялетдинов: Товарищ попа! А зачем вы прибыли на нашу планету?
Кержаков: Ты не поверишь. За тобой. Ты избранный.
Билялетдинов: Как Нео?
Кержаков: Как папка в интернет-браузере.
Билялетдинов: О-о-о-о. (делает важный вид)
Кержаков: Ты хотя бы знаешь, что это?
Билялетдинов: Нет.
Кержаков: Проехали.
Билялетдинов: А что я должен сделать?
Кержаков: Мы тебя выбрали королём нашего народа.
Радимов (хлопает Билялетдинова по плечу): Поздравляю. Ты будешь править задницами.
Билялетдинов: Ура-а-а-а! Пойду, Диме расскажу! (убегает)
В ту же секунду Кержаков, наконец, разгибается.
Кержаков: Фу-у-у-у-ух.
Радимов: *лять, так это ты что ли?
Кержаков: Нет, знаешь, высший разум!!!
Радимов: Ну *ля… а я тебе поверил.
Хиддинк проводит разъяснительные работы со всей труппой. Он очень зол.
Хиддинк: Ещё одна такая шуточка на грани фола, Билялетдинов, и я тебя вышвырну отсюдова!
Кержаков (шёпотом, Аршавину): Шав, я ток щас подошёл. За что Билю дрючат?
Аршавин (шёпотом): Он показал Хиддинку язык и сказал, что он – король задниц!
Кержаков ржёт.
Хиддинк: Ничего смешного!
Билялетдинов (обиженно): Вот именно!
Кержаков: Билялетдинов… это я был. Просто нагнулся.
Билялетдинов (плачет): Мои мечты разбиты-ы-ы-ы-ы….
Кержаков (вполголоса): Мне одному здесь кажется, что у него извращённые мечты какие-то?
Хиддинк: Всем заткнуться!
Радимов: И тебе тоже!
Хиддинк: Цыц.
Радимов: ЧЕГО?! Ах ты… (переключает внимание на Акинфеева) Ты здесь с какого боку?
Акинфеев: У нас сегодня тренировки нет, пришёл посмотреть.
Хиддинк: Тихо! Начинаем репетицию! Радимов, ты герцог, ты начинаешь пьесу. Вот сценарий…
Радимов (читает): Герцог выезжает на коне… хм… (уходит за кулисы)
Хиддинк: Всем за кулисы! Начинаем репетиции!
Рональдиньо: Я надеюсь, в этот раз дойдёт до репетиции? Слушать их матершинные перебранки, безусловно, весело и познавательно, но не помешало бы хотя бы примерно продемонстрировать, что нас ждёт.
Хиддинк (вполголоса): Полный ахтунг нас ждёт… (громко) Так, сейчас у нас массовки нет, подберём перед представлением потом. Как бы идёт драка. Родители Ромео, родители Джульетты – на сцену!
На сцену выходят Березуцкие (Лёша – в дурацком парике блондинки) и Евсеев с Алдониным.
Алдонин: Юля?
Лёша (басом): Какая нахрен Юля?!
Алдонин: Пардон, обознался.
Хиддинк: ПО СЦЕНАРИЮ!!! ВЫ ДОЛЖНЫ СРАЖАТЬСЯ!!!
Футболисты закатывают рукава.
Хиддинк: Ну не по-настоящему! На шпагах!!! Алдонин, Березуцкий, осадите – вы же женщины!!!
Евсеев, Березуцкий Вася: А шпаг нету!
Хиддинк: Ну деритесь пока на пальцах
Евсеев и Вася с мрачным видом фехтуют на пальцах без энтузиазма.
Хиддинк: ГЕРЦОГ!!! ГЕРЦОГ НА КОНЕ!!!
На сцену выезжает Радимов, свесивший ноги с плеч Акинфеева. Вратарь ЦСКА сгибается под его тяжестью.
Акинфеев: Радимов… смилостивись… я маленькая лошадка… и стою очень много денег…
Радимов: Цыц, коняга! Вези!
С Акинфеева градом льётся пот.
Акинфеев: А может я всё-таки на четвереньки встану?
Радимов: Вот ещё! Вези давай! (вполголоса) Вези, вези… посмотрим, какой ты будешь к игре с Зенитом через неделю…
Акинфеев: Что?
Радимов: Тпру! (бьёт пятками под дых Акинфееву, тот не выдерживает и падает)
Радимов встаёт на ноги, отряхивается.
Радимов: Прекратить кровопролитие!
Евсеев и Вася с радостью прекращают фехтовать на пальцах.
Радимов: Значит так. Тебя в тюрьму. Тебе дисквалификация.
Евсеев, Вася, Хиддинк: ЧТО ТЫ МЕЛЕШЬ?!
Радимов: У всех есть мечта… Ладно. Капитулетти и Спагетти… нет… как вас там… Моногибриды и Капасетти… А… погодьте… Монтекки и Капулетти! Поскольку из-за ваших ссор у нас трупы на улицах и санитарам приходится их убирать, я вам запрещаю ипать друг другу моски.
Голос Кержакова из-за кулис: Радимов! Харе на языке подонков изъясняться!
Радимов: *лять, ты просиди столько в Инете… вместе с дочерью… *лять, если я ещё хотя бы одну фразу в этом долбанном чате увижу про одежду… они с какой-то дурой, *ля, четыре часа обсуждали сумочку Дженнифер Лопес…
Голос Билялетдинова из-за кулис (обиженный): Ничего не дурой, это был я!
Радимов: Пидор, плять…
Хиддинк: РАДИМОВ!!!
Радимов: А, да. Короче говоря, будете драться – таких пи*дюлей навешаю – мало не покажется!
Голос Кержакова из-за кулис (ехидный): Ты ещё при детях также скажи…
Радимов: И скажу! Мне по х*й, что говорить.
Хиддинк (прячет лицо в ладони): Я пропал…
Голос Погребняка (радостный): Вовсе нет!
Все смотрят на открытую дверь. В дверном проёме, залитым светом, виден силуэт Погребняка, который упирает руки в бока. Погребняк шагает по ряду и карабкается на сцену.
Погребняк (радостно): Меня отпустили! Потому что Малафеев, все три корейца, Денисов и Анюков сказали, что здесь от меня будет больше пользы. Ура!
Билялетдинов: Ура!
Все (без энтузиазма): Ура.
Радимов: Пидор… причём даже не в костюме…
Погребняк: Ну давайте, репетируйте!
Радимов: Э-э-э… может, ты уйдёшь со сцены всё-таки?!
Погребняк (радостно): А зачем?
Радимов: *лять, держите меня, я ему щас тресну…
Евсеев: Я к тебе присоединюсь.
Погребняк улавливает общее настроение и убегает за кулисы.
Радимов: На чём мы остановились… а, да. Про пи*дюли…
Погребняк (радостно): Это плохое слово!
Радимов: *ЛЯТЬ!!! ЗАТКНИТЕ ЕГО!!!
Слышится сдавленное «Ой-ей…»
Радимов: Спасибо, Сыч! Но бить его этой доской по голове было совершенно необязательно. К тому же, я из этой досочки хотел настрогать себе коней.
Сычёв: Ну извините…
Вопль Билялетдинова из-за кулис: Паша! Паша, ты живой?
Голос Кержакова из-за кулис: Я не смею надеяться на обратное…
Хиддинк (красный как помидорчик. Голландский помидорчик): ПОШЛИ ВСЕ НА Х*Й!!! РЕПЕТИЦИЯ ЗАКОНЧЕНА!!! ЗАВТРА В ТО ЖЕ ВРЕМЯ!!!
Репетиция последняя. Третья.
Хиддинк: Значит так. Сегодня – последняя репетиция, завтра – спектакль. Постарайтесь не облажаться, я вас умоляю. Кстати, вы придумали, кто будет массовкой?
Все (хором): Дубль!
Таранов (из-за кулис): Дядя Серёжа… ну можно я всё-таки не буду тётенькой?
Игнашевич (из-за кулис): Так надо, Ваня. Всё. Я вас оставляю здесь.
Кержаков: Как это жестоко – так эксплуатировать дубль!
Кержаков мл.: Правда? Значит, я могу идти?
Кержаков: Конечно нет! Ты больше чем бубль! Ты мой брателло!
Кержаков мл.: Я не хочу…
Кержаков: Спать небось хочешь?
Кержаков мл.: НЕТ!!!
Кержаков: Вот и тихо тогда!
Хиддинк: Сегодня будем репетировать сцену на балконе.
Билялетдинов: Кстати, я хотел спросить… Там Ромео и Джульетта целуются по сценарию…
Хиддинк: Ну и?
Евсеев: Не, я понимаю, что у вас в стране пидоров это считается нормальным, но у нас… могут и побить.
Хиддинк: Да закроем вас чем-нибудь, типа вы целуетесь.
Кержаков: Как вам не стыдно скрывать от детей самое интересное!
Сычёв: Небось только этот эпизод и читал?
Кержаков: Ага. И в мультике его десять раз пересматривал. И в фильме. Супер. Шекспир – молоток.
Сычёв: Хватит, а то я тебе поверю…
Хиддинк: Вы меня зае*али. Репетируйте сами, *ля. Ушёл я от вас…
Радимов: …на х*й.
Хиддинк: Поговори мне ещё!
Радимов: Могу и ещё поговорить!
Хиддинк: Кто бы сомневался. Я пошёл. Погребняк за главного. Рональдиньо, идём. Поможешь мне рассчитать, кто из гостей где сядет.
Они уходят. Футболисты окружают Погребняка.
Кержаков: Все за то, чтобы засунуть его в мусорное ведро, а самим отправиться в кафе?
Все (хором): Единогласно!...
Сами понимаете, репетиция не состоялась)))
2. Спектакль
Все уже расселись по местам. Футболисты давно переоделись и спешно учат сценарий. Билялетдинов выглядывает из-за кулис.
Билялетдинов (громко): Капитан Зинедин Зидан!!! (машет рукой)
В зале.
Зидан (обращаясь к Анри): Тогда мне Матерацци и говорит…
Вопль со сцены: Капитан Зинедин Зидан!!!
Анри: Ты знаешь этого дебила в кудрявом парике?
Зидан (краснея от стыда): Первый раз вижу.
Билялетдинов: Ну вот… Капитан Зинедин Зидан мне не помахал рукой…
Кержаков: Если бы он это сделал, я бы испугался за его душевное здоровье.
Радимов: Цыц, суки! Занавес поднимается! Я в суфлёрскую!
Все: Куда?!
Радимов бежит через сцену, падает (к огромному восторгу детей), залезает в суфлёрскую ложу и уже там бухтит.
Игнашевич выходит на сцену.
Игнашевич: Дамы и господа! Мы хотим представить вашему вниманию постановку «Ромео и Джульетты». Режиссёр – Гус Хиддинк. Ну что, поехали? Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте! (уходит со сцены)
Хиддинк (пряча лицо в ладони): Это начало конца.
Представители налоговых служб злорадно ухмыляются.
На сцене – настоящая потасовка (дубль превратно понял слово «подеритесь»), из неё еле-еле вылезают Березуцкие. Лёша где-то потерял парик. Он напяливает пучок травы на голову. Затем выползает из кучи-малы Евсеев. Последним спасается Алдонин. Тут до Радимова доходит, как же он ступил… в костюме герцога он вылезает из суфлёрской ложи, встаёт, отряхивается и с криком «*ЛЯТЬ!!! КОНЯ МНЕ!!!» убегает за кулисы. Зал в ступоре. Минуту спустя Радимов выезжает на Акинфееве. В этот раз вратарь ЦСКА – на четвереньках.
Радимов: Конь из тебя какой-то долбанутый. Я же ниже их ростом всё равно.
Акинфеев: Иго-го!!! (встаёт на дыбы, Радимов падает. Дети истерически хохочут)
Радимов: Значит так! ОСАДИЛИ ВСЕ!!!
Дубль замирает.
Радимов:
Наслышан очень о вашей я войне
Какого хрена не доложили сразу мне?
Вам воевать навеки запрещаю,
Последний-препоследний раз предупреждаю –
Кто хоть ещё раз кровь прольёт,
От меня лично огребёт.
Эй, мать Джульетты, у тебя на голове трава!
Лёша:
Ой, и правда… что-то совсем стала я стара…
Но пусть будет лучше так, я разумею…
Видишь ли герцог… я лысею…
Зал гогочет.
Радимов:
Ну значит так. Сказал я всё вам, что хотел.
Пока всем что ли. Я полетел.
Радимов карабкается на Акинфеева и уезжает. Потом ползёт по сцене и залезает в суфлёрскую ложу.
Алдонин:
Как это хорошо! Конец войне!
Как легко сразу стало мне!
Евсеев:
Цыц, женщина. Ты ничего не поняла.
И вообще… ты лучше б дома прибрала.
Алдонин:Иди ты нахрен.
Евсеев: И ты иди туда же.
Вася:О времена! О нравы! Мне аж страшно стало даже…
Лёша: Ты трус, мой муж, признайся в этом.
Вася: Щас как отвечу я тебе куплетом!
Радимов проводит ребром ладони по горлу.
Вася:
Но времени нет у меня!
! Подайте мне коня!
На сцену с мрачным видом выходит Акинфеев…
…Типа улица. Гуляют Жо, Кержаков и Шкртэл.
Жо:
О как прекрасен этот день!
счастлив очень, словно пень!
(шёпотом) Не смог я рифму нужную найти
Кержаков (шёпотом):
Слышь Жо, заткнись… просто иди.
(громко) Ромео! Всё потому, что ты влюблён!
Кто же она? Коль не узнаем мы – умрём!
Шкртэл:
Бенволио, говори-ка за себя.
Это я так, к слову… почти любя.
Жо:
Она прекрасней всех, любой картины!
Увы, запамятовал я имя…
Но я уверен, что и оно красиво!
Кержаков: Ромео, слушай, ты рифмуешь криво…
Жо: Я знаю. Чувства мешают мыслить… (ищет рифму)
Кержаков: Во блин… ботинки мне пора почистить…
Хиддинк воет. За кулисами шёпот Игнашевича: «Выпускайте Сычёва! Он им там всё наладит!»
На сцену выходит Сычёв.
Кержаков:
Никак Тибальт решил присоединиться?
Уже подумываю удивиться…
И что тебя к нам привело?
говори, что просто повезло.
Сычёв:
Убью тебя! Мою рифму ты украл!
Ах ты мерзостный шакал!
же, защищайся, недруг мой!
Кержаков:
Не в этом акте битва. Ты что, тупой?
Сычёв: Бывает иногда. Ромео, как дела?
Жо: Нормально. Я медленно схожу с ума.
Сычёв:
Мы все немного не в себе.
Однако я здесь не за этим.
Пришёл похвастаться тебе!
Шкртэл: И отыскал нас ведь, заметим…
Сычёв: Здесь будет бал.
Кержаков: Ужели прямо здесь?
Сычёв:
Мои слова не порти ты, шакал.
Имел в виду я место недалеко отнесь.
Одни лишь будут там Монтекки.
Гы-гы, ревите, человеки!
Радимов (шёпотом):
*лять, Сычёв какого хрена?!
Иль намечается измена?!
Сычёв:
Доволен я собой, принёс вам весть.
Пойду теперь, чтобы найти чего-нибудь поесть.
Сычёв уходит.
Кержаков: Ушёл Тибальт. Надеюсь, он надолго.
Шкртэл: Не стану рифмовать. Ибо не выйдет толка.
Все уходят со сцены…
…Бал. Дублёры с мрачными лицами танцуют. Особенно мрачны те, кто в женском наряде. Одному кавалеру не хватает дамы.
Кержаков мл. (громко, из-за кулис): Не выйду я на сцену в женском платье!
Кержаков (тоже громко, из-за кулис): Иди, не то заставлю тебя спать я!
Пинок – и на сцену вылетает Кержаков младший, весь в рюшках.
Среди всей этой круговерти прокладывает себе путь Билялетдинов, вместе с Погребняком. Оба в платьях.
Билялетдинов:
Так скучно здесь! И надо танцевать!
Для этого как двигаться необходимо знать!
А мне на это всё плевать!
Плевать, плевать, плевать, плевать!
Погребняк (радостно):
Не всё так плохо ведь Джульетта,
Ведь ничего на свете нету
Зануднее постылой скуки…
Голос Кержакова из-за кулис: БЕЙТЕ В ЛАДОШИ, СУКИ!!!
Зал аплодирует. Пускай и в состоянии шока.
Билялетдинов (с нажимом):
Вот если бы на балу я б повстречала
Парня, о коем даже не мечтала…
Тогда бы, может, не скучала…
На сцену вылетает Рыжиков в платье, врезается в Билялетдинова.
Рыжиков: Пардон муа, я опоздала… (убегает)
Жо всё ещё нет. Билялетдинов нервничает. Дубль нашёл мобильник, врубил на нём «Меня прёт» и колбасится. Дети снова в восторге.
Погребняк (радостно): Подруга знаешь, а вот я на днях…
Билялетдинов (завидев Жо):
Так-так, подруга, отойди-ка нах…
А нет, постой! Не плачь, постой!
Вон тот мужик – он холостой?
Погребняк (радостно-озадаченно):
Ты знаешь… насколько мне известно,
Была там у него какая-то невеста.
Но вообще-то точно я не знаю.
Билялетдинов: Ну что ж, пойду-ка, разузнаю…
Жо присоединяется к дублю и танцует под «Меня прёт».
Билялетдинов (тычет его пальцем в плечо): Эй, юноша, как там насчёт потанцевать?
Жо: Ой, я ж Ромео…
Радимов (ударяя себя ладонью по лбу): *лять…
Билялетдинов (оттаскивает Жо в сторону):
Так значит, вас Ромео звать?
Монтекки то бишь… да-да, знавала вашу мать…
Жо: Ты мать мою не оскорбляй!
Оба не знают, как зарифмовать. На ум приходит чья-то мать.
Билялетдинов (Погребняку):
Подруга… иди-ка, погуляй!
Теперь общенье тет-а-тет.
Жо: А вас зовут как, если не секрет?
Билялетдинов: Джульетта моё имя. И я им горжусь.
Опять ступор. Ситуацию спасает Кержаков младший. Он падает на пол, якобы ворочается от боли.
Кержаков мл.: Помогите встать! Потом вам пригожусь…
Жо и Билялетдинов поднимают его на ноги. Кержаков младший бежит дальше тусоваться.
Жо: Но как же быть? Как дальше нам общаться?
Билялетдинов (вполголоса): Здесь главное – не целоваться…
Жо: Мы из враждующих семей…
Билялетдинов (вполголоса): А потом главное – чтоб не было детей…
Жо: Наверное, пора прощаться!
Билялетдинов (вполголоса): Как раз подумывал смотаться…
Жо: Как я твой, образ мой лелей!
Расходятся…
…ночь. Балкон Джульетты. Билялетдинов стоит на балконе.
Билялетдинов:
Ромео! Ну зачем же ты Ромео?
Придумали родители ведь, как назвать…
Ведь если б был ты не Ромео,
Твоё имя было проще вспоминать.
Жо (из кустов): Ядрёна мать!!! (вскакивает)
Билялетдинов:
Ромео! Как ты смеешь это восклицать?
И зачем тебе в кустах моих стоять?
Как всё это понимать?!
Жо:
Я сел на гвоздь. Прости, родная.
Я слышал – моё ты имя вспоминаешь
Билялетдинов:
Какой же чёткий твой, Ромео, слух!
Ведь ты живёшь отсюда в милях двух!
Жо:
Ох, долго тебя здесь я сторожил…
Блин. Зачем же я пришёл? Забыл.
Билялетдинов опирается на перила балкона… и падает вместе с ними. Зал рыдает.
Билялетдинов:
Ах этот долбаный балкон!
Наверное, подпилен он!
Кержаков (высовываясь из-за кулис и обвинительно указывая пилой в сторону ног Билялетдинова, торчащих из завала опилок): О, как такое ты могла подумать! (прячется обратно)
Жо выкапывает Билялетдинова, подсаживает его. Теперь Билялетдинов снова на балконе.
Жо: Джульетта! Позволишь ли взобраться на балкон?
Билялетдинов: Ты знаешь… не рекомендую.
Жо: Или для нас двоих так тесен он?
Билялетдинов:
Да нет, я ни на что не претендую.
Но только зря строителям молдавским
Доверили строительством заняться адским.
Жо: Так в чём же дело? Я не трус!
Билялетдинов: Да блин, пойми, сломается ведь брус!
Жо: Эх, понял я. Ты сердце мне разбила…
Билялетдинов:
Да нет, тебя я сразу полюбила.
Но видишь ли… препятствие – балкон.
Под двойной массой рухнет он.
Жо: Зачем же моё сердце разбивать?
Билялетдинов:
Да блин, взбирайся, твою мать!
Но только я, пожалуй, внутрь пройду…
Жо: Любимая! Вот я уже иду!
Жо запрыгивает на балкон. Как и предупреждал Билялетдинов, балкон отваливается. Зрители катаются по полу от смеха. Хиддинк плачет…
…Монастырь. Завидев брата Лоренца-негра, зал хохочет пуще прежнего. Заходят Жо и Билялетдинов.
Жо:
О, брат Лоренцо! Какое это счастье!
С Джульеттой мы решили обвенчаться!
Вагнер:
Какое ж счастье… разводы – это часто…
И сколько ж вам пришлось встречаться?
Жо: Один лишь раз! Но мне того хватило…
Билялетдинов: Да уж. Меня так тошнило…
Вагнер: Что с ней? И отчего её тошнит?
Жо: Да дура. Всякую ересь говорит.
Билялетдинов:
Нет, я не дура, попрошу заметить!
И вообще. У нас с Ромео будут дети.
Жо: Оба. Вот это поворот!
Вагнер: Когда же аист вам ребёнка принесёт?
Билялетдинов:
Дурак Лоренцо, хоть ты и монах.
Детей аист носить не может ну никак.
На самом деле, всё очень технично…
Вагнер:
Да знаю я, биологично!
Но не о том наш разговор!
Зачем венчаться? Будет вам позор!
Жо: Лоренцо, знаю я, что смотримся позорно.
Радимов (громко, на весь зал): *ля… попкорна мне, попкорна!
Вагнер:
Ты верно говоришь, но я ведь не об этом.
Вам воевать придётся с целым светом.
Вы из враждующих семей.
Радимов: *ля, а здесь всё веселей…
Билялетдинов:
Так, не поняла, будем мы жениться?!
Щас не начнём – начну я материться!
Вагнер:
Ну значит так. Монах, конечно я любитель.
Уверены, что нужен я? Ну, как хотите…
Готово. Обвенчаны теперь вы, дети!
Жо: Счастливей всех я на планете!
Билялетдинов:
А мне немножечко паршиво…
Всё это глупо… но я ведь так красива!
Жо: Джульетта… это ты к чему?
Билялетдинов: Я иногда сама себя всё не пойму…
Все расходятся…
…День. Площадь. Гуляют Жо, Кержаков и Шкртэл. Навстречу им – Сычёв.
Кержаков:
И вновь Тибальт! Какая встреча!
Совсем ребёнку делать неча…
Куда втроём мы ни пойдём гулять,
Его обречены везде встречать…
Сычёв:
Скорее это вы все на моём пути
Встаёте каждый час, не давая мне пройти.
Жо:
Я умоляю вас, не ссорьтесь!
Коль не меня, так гнева герцога побойтесь!
Радимов:
Уж это точно, в гневе страшен я…
Как навставляю всем вам, *ля!
Шкртэл (выходит вперёд): Ты главный трус! Тебя я презираю!
Сычёв: Таких как ты в упор не замечаю.
Шкртэл (топает ногой): Слабее ты меня! И это тебя бесит!
Сычёв (смотрит в сторону): О, баба Клава тесто месит…
Шкртэл: Так будешь, значит? (топает ногой)
Сычёв (смотрит в другую сторону): Понесли стопки белья все прачки…
Шкртэл: Тебя, Тибальт, я вызываю на открытый бой!
Сычёв: Я? Бой? С тобой?
Шкртэл топает и хочет что-то сказать, но в этом уже нет необходимости – он проваливается под трухлявый пол. На сцену тут же выходит Хаген.
Кержаков:
Сдаётся мне, что будешь ты, Тибальт, побит…
Хаген по-русски нихрена не говорит.
Ему только Шкртэл доложил,
Чтоб он тебя если что урыл
Сычёв: Меркуцио… А может драться нам не надо?
Хаген (надвигаясь на Сычёва): Хаген хочет шоколада…
Сычёв (себе под нос):
Любой футболист язык чужой, блин, изучает…
А этот одну лишь фразу повторяет…
Что ж, коли драться суждено!
Вперёд, шпаги наголо!
Сычёв тыкает шпагой Хагена в живот. Шпага ломается.
Кержаков: Упс.
Радимов (пожирая попкорн): Вот это пупс!
Хаген продолжает надвигаться на Сычёва, тот отступает
Сычёв:
Что ж, Меркуцио, ты вынудил меня!
Но знай, ничего я не имел против тебя!
Сычёв достаёт из кармана (?) баллончик и брызгает его содержимым в лицо Хагену. Могучий норвежец морщится… и падает. Пол проваливается вместе с ним.
Сычёв: Ну вот, совсем мы сцену раздолбали…
Радимов: Эх, *лять, как вы все меня достали…
Жо:
Ах ты мерзость-то какая!
Готовься: я тебя уничтожаю!
Жо оббегает Сычёва и попросту сталкивает его в огромную дыру в полу.
Жо: О нет! Убил брата я Джульетты!
Радимов: *ля, конфеты мне, конфеты!
Все расходятся…
…Комната Джульетты. Билялетдинов сидит на кровати, болтая ногами. Влетает Аршавин, одетый в платье. Он жуёт колбасу.
Аршавин: Ох, не знаю как тебе и сообщить…
Билялетдинов: Для начала, прекрати ты есть.
Аршавин: Мойдодыр уполномочен заявить…
Ох, блин, и оговорок мне не снесть…
Билялетдинов: Скажи в чём новость – отвали!
Аршавин:
Мне люди новость донесли…
Короче, откинул твой Тибальт коньки.
Радимов: О боже, как от сюжета все мы далеки…
Билялетдинов: Неправда! Брат мой жив, уверена я в том!
Аршавин:
Ты погоди, сам труп-то привезут потом…
И, кстати, как бы между делом…
Ромео ведь Тибальта сделал бездушным телом!
Билялетдинов: Нет-нет! Нет! Ромео то не может быть!
Аршавин:
Слушай, Джульетта, хватит ныть!
Сгоняем лучше мы к Лоренцо брату.
Кто знает,может помощь и получим мы по блату!
Они оба выходят из комнаты….
…Монастырь. Присутствуют Вагнер, Билялетдинов, Аршавин
Вагнер: Что ж, значит так, другого выхода не вижу…
Радимов: *лять, как я монахов НЕНАВИЖУ!!!
Вагнер:
Моя идея такова.
Дадим Джульетте яду мы сперва…
Билялетдинов: Иди-ка нафиг, бешеный монах!
Радимов:Трави её! Трави их всех там нах!
Зал хохочет.
Вагнер: Дослушайте-ка до конца.
Радимов: Давайте помидором кинем в молодца!
Вагнер:
Но это будет лишь снотворным,
Смертельный сон будет притворным.
Как только труп твой в склеп семейный привезут
Ты вырвешься из этих сонных пут.
Радимов:
Ну, Вагнер, ну ты и загнул…
Только, блин, я прикорнул…
Билялетдинов:
Не поняла бы я тебя, сейчас бы я кричала,
Но к счастью я сценарий прочитала.
Короче я согласна, буду яд твой пить.
Радимов: Невольно вспомнил «Быть или не быть?»
Билялетдинов: Вот только что Ромео скажет?
Радимов: Гы-гы. Вот это вскрытие покажет.
Аршавин: Мне одной кажется или суфлёр зарвался?
Радимов: *ля, авторитет мой подорвался…
Вагнер:
Слушай сюда. Ромео твоему
Я расскажу всё благодаря письму.
Сейчас вот напишу… сейчас, пишу, пишу…
Билялетдинов: Давай быстрее, я спешу!
Вагнер: Всё. Остальное – то моя забота.
Аршавин (потягивается): Домой тащиться неохота…
Все уходят со сцены. Занавес. На сцену выходит Игнашевич.
Игнашевич:
Выпила яду Джульетта.
Джульетта есть – Джульетты нету.
Решили в склепе её схоронить.
А труп сказали Парису поручить.
Если кто не в курсе, Парис… он…
Короче, на Джульетте вис.
Прознал о смерти наш Ромео…
И бросился он в склеп тот смело…
Кержаков (из-за кулис): Псть! Игнашевич, подойди сюда!
Игнашевич идёт за кулисы.
Кержаков:
У нас проблемы. Жо ушёл куда-то не туда.
Неудивительно, с его топографическим-то кретинизмом…
Надо как-то справится с этим катаклизмом.
Ты иди и время потяни.
Дальше им «Ромео и Джульетту» расскажи.
Как Жо вернётся – мы дадим тебе знать.
Игнашевич: Уговорили, вашу мать…
Игнашевич возвращается на сцену.
Игнашевич:
Продолжим же повествованье.
Ромео долго длились гореванья.
Увидел он свою невесту,
Почувствовал, что нет ему в жизни места.
Он долго плакал и рыдал.
И даже на одной ноге скакал.
Эх, не отошёл бы, блин, Парис –
Поплакал бы Ромео и на бис.
Но нет. Решил он в свет иной отправиться тотчас.
Письмо ему ведь не пришло – монах, блин, пидорас.
И яд себе купил в аптеке…
Эти аптекари – не человеки.
Пришёл он в склеп и траванулся.
И тут Джульетта наш очнулся.
Точнее, Джульетта-то она…
Короче, ахтунг полный… оба-на!
Взяла она и закололась.
А наша сказка прокололась.
Забыл сказать я про Париса,
Убил Ромео эту крысу.
Лоськов (из-за кулис):
Не надо обо мне так говорить!
И так на сцену мне не довелось сходить!
Кержаков (из-за кулис):
Эй, Игнашевич, можешь закругляться!
Мы Жо нашли, можешь не волноваться!
Игнашевич:
Ура, товарищи, ура!
Пред нами вновь актёрская игра.
Игнашевич уходит со сцены. Занавес поднимается. Вальтом в склепе лежат «Ромео» и «Джульетта», над ними стоят их «родители».
Евсеев:
Как такое могло быть?!
Совсем сынуля офигел наш – яду столько пить!
Алдонин:
Это твои гены!
Из-за тебя и с алкоголем у него были проблемы!
Евсеев: А мой ли это негр-сын?
Алдонин: Э-э-э… милый, сомневаться нет причин…
Евсеев: Ага! С монахом ты мне изменяла!
Радимов: Во *ля… теперь пошли сначала…
Алдонин: Монахи – народ честный.
Радимов: *ля, всё интересней…
Лёша:
Да как вы смеете тут отношенья выяснять?
Дети наши здесь обречены лежать!
Вася: Нет, ну можно их, конечно, закопать…
Лёша:
Знаешь, что, любимый… захлопни пасть!
Не в рифму, знаю, но плевать!
Но нет другого способа заставить тебя молчать!
Жо чешет бок. Зал в ступоре.
Билялетдинов: Мы умерли! Это у вас галлюцинации!
Евсеев: Не будем мы вдаваться в инсинуации.
Вася:
Не понял я, что ты сказал.
Но всё-таки, мне кажется, весь дух войны пропал
Погребняк выскакивает на сцену.
Погребняк (радостно): Давайте песню дружбы все споём!
Радимов: А лучше дружно тебя нах пошлём!
Игнашевич выходит на сцену. Как и все актёры.
Игнашевич:
Вы поняли, что помирились Монтекки с Капулетти.
Короче, всё. Нет повести печальнее на свете…
Все кланяются. Шквал аплодисментов.
Кержаков: Фух, наконец-то можно перестать говорить в рифму…
Радимов выползает на сцену, встаёт лицом к публике. Жестами приказывает прекратить аплодисменты.
Погребняк: Я рад, что вы оценили мою работу! Это всё благодаря мне, да-да!
Радимов: Дети! Давайте дружно скажем дяде Паше кое-что?
Дети (хором): Давайте!!!
Радимов: Повторяйте за мной: ПА-ШЁЛ НА Х*Й!!! ПА-ШЁЛ НА Х*Й!!!
Дети повторяют за Радимовым. Погребняк плачет и убегает со сцены.
3. Эпилог
Хиддинк рыдает в углу. Мысленно прощается со всеми своими деньгами и свободой. К нему подходят дядьки из налоговой службы и незнакомый мужик, шикарно одетый.
Налоговая: Мистер Хиддинк?
Хиддинк: Я-я-я-я…
Налоговая: Мы хотим выразить вам благодарность. За спектакль. Конечно, мата могло бы быть и поменьше… особенно под конец, когда вышел этот странный мужчина. Но ничего, в телеверсии это вырежут.
Хиддинк (в радостном шоке): Телеверсии?
Налоговая: Конечно! Это все должны видеть!
Мужик: Мистер Хиддинк. Я делаю вам предложение, от которого невозможно отказаться. Я прошу вас в Европе поставить «Золушку». Это будет бомба! И не надо репетировать, умоляю!
Хиддинк: Ну… я сейчас схожу, поговорю с командой.
Хиддинк идёт говорить с командой.
Хиддинк: Вам предлагают ставить «Золушку» в Европе.
Все: Да ни в жисть… ни за что…
Билялетдинов: И вообще, я не буду Золушкой! Даже не уговаривайте! У меня нога не влезет!
Радимов: А сколько предлагают за то, что мы сыграем?
Хиддинк показывает им контракт, у всех отпадают челюсти.
Кержаков: Билялетдинов… да за такие деньги я тебе ноги впаю в туфельки!!!
Билялетдинов: Не надо-о-о-о-о! У меня очень чувствительные ноги-и-и-и! (резко успокаивается). Но я тоже согласен.
Хиддинк: Значит, я подписываю контракт?
Все: Да-да-да!
Всё. Конец. Футболисты действительно поставили «Золушку». Причём так, что все две недели их представлений в залах, набитых зрителями, царила истерика. Ржали даже те, кто не знали русского языка. Абсолютный успех.
Даже не надейтесь. Мы не будем рассказывать о том, как именно они ставили «Золушку». Предоставляем это вашему воображению и чувству юмора ;)
P.S. Я вот думаю, надо ли извиняться перед Павлом Погребняком. Не-е-е-е. Фанатка Зенита.
БЛАГОДАРНОСТИ ОБЪЯВЛЯЮТСЯ:
Уилльяму Шекспиру. Думаем, здесь объяснять не надо)))
Шнуру за песню «Где ваши руки». Аналогично)))
Нирване и Эрику Картмену. За приятное музыкальное сопровождение.
Сайту www.clubds.narod.ru, который нас терпит)))
Тем, кто чиркнул письма нам на мыло. Очень приятно. И вдохновляет. Идеи, присланные одной из читателей, были использованы в фанфике (такие как участие Рональдиньо и Шава – директор супермаркета)
Автосервису «Шурупчик», который так замаскировал вмятину на Порше Хиддинка, что тренер ничего не заметил)))
Ну и всем читателям, этот фанфик осилившим)))
А также традиционные пасибки ФК ЗЕНИТ, ФК ЛОКОМОТИВ, ФК ЦСКА за то, что они есть! ^_^
P.P.S. Присылайте свои отзывы о фанфике на kerbijo@mail.ru, нам очень важно ваше мнение!
P.P.P.S. Следующий фанфик будет последним))) По крайней мере, мы так думаем…
От администрации сайта: Уважаемые посетители сайта, мы же не хотим, чтобы след. фанфик стал последним? ведь так?:-) Заходим на форум и пишим слова в поддержку фанфика
P.P.P.P.S. Если уж очень надо, можем издать полную версию дневника Билялетдинова)))